Книга «Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества» (русский перевод в 2018 году выпустило издательство «Альпина нон-фикшн») – несколько скандальная. The New York Times назвала ее бестселлером – и в редакцию газеты пришло гневное письмо, подписанное сотней ученых. Мол, автор, британский научный журналист и писатель Николас Уэйд, написал нечто вредное: «На основании неточного и неполного анализа наших результатов в области генетики человека Уэйд утверждает, что различия стран и народов в уровне интеллекта, политических институтов и экономического развития объясняются генетическими причинами и естественным отбором. Мы решительно отвергаем утверждение Уэйда о том, что его выводы основаны на наших результатах». Сам Уэйд обвинения, естественно, отверг, добавив, что авторы письма, судя по всему, его книгу и не читали.
Как нетрудно догадаться, «Неудобное наследство», вопреки названию, не о биологии. Она об экономике и вообще о развитии человечества. Автор прекрасно понимал, что может быть обвинен в расизме, и заранее предупреждал: «Цель «Неудобного наследства» — исследовать эту новую территорию (генетику. – K.Fund Media) и заодно показать, как можно описывать эволюционные различия между человеческими популяциями без малейшего проявления расизма или представления о превосходстве одних рас над другими».
ОК, будем считать, что он пишет не о «превосходстве», а об «особенностях». Но мысль та же: группы людей на разных территориях развивались по-разному, подвергались отбору (одни оставляли больше потомков, другие меньше), поэтому в их генах зашиты разные способности. В том числе к экономике.
Причуды генетики: «У нее смех от матери» Карла Циммера
Люди и лисы
Во многих книгах описывается эксперимент советского ученого Дмитрия Беляева по одомашниванию чернобурых лисиц. Отбирал он их только по одному признаку – дружелюбию, доверию к человеку. Но в итоге лисы «особачились» — у них хвосты закрутились колечками, появились белые пятна и вислые уши, даже тявкать они стали по-другому. Но, замечает Уэйд, такие существенные изменения произошли всего за 30-35 поколений зверьков, а это всего 40 лет. Вот и в людских популяциях могло действовать нечто похожее. В Англии, например (эту идею он почерпнул из книги «Прощай, нищета» Грегори Кларка) богатые семьи оставляли больше потомков, чем бедные.
На вершине социальной пирамиды места им не хватало, потомки богатых опускались в нижние слои – но приносили с собой соответствующие гены, в которых «прописаны» бережливость, склонность к труду и пр.
Потому-де промышленная революция произошла именно в Великобритании: «Между 1200 и 1800 гг. должно было смениться 24 поколения – этого времени вполне хватило бы для значительных изменений в социальном поведении, если давление естественного отбора было достаточно сильно».
Биологи, правда, утверждают, что сравнение некорректно: Беляев вел отбор целенаправленно, а в социуме процессы происходят достаточно случайным образом.
Мамлюки, евреи, китайцы…
Приводит автор и другие примеры связи биологии и экономики. Бич многих систем управления – непотизм, то есть кумовство: практика предоставления руководящих постов родственникам, а не «лучшим». Семейный инстинкт – штука сильная. Его якобы сумели задавить сперва в Арабском халифате, а потом в Османской империи, создав касту воинов-рабов – мамлюков. Рабами же были и чиновники. Им либо запрещалось жениться, либо их сыновья не имели права становиться военными или наследовать отцовские посты.
Таким образом, получалась система элиты в одно поколение, и квазиаристократам не было особой нужды «грести под себя»
Отдельно автор исследует проблему мигрантов, в частности, немцев в России (они в свое время занимали 40% высшего командования армии и 57% служащих министерства иностранных дел) и китайской диаспоры в США. Китайцы там оказались столь успешны на ниве экономической конкуренции, что против них принимались специальные дискриминационные законы.
Отдельная глава посвящена евреям – они-де составляют 0,2% мирового населения, но в течение первой половины XX века получили 14% Нобелевских премий, а во второй — 29%. При этом дело не в культуре: многие этнические евреи не соблюдают шаббат, учат не Талмуд, а математику или биологию.
Автор сам признает: «Генетическая основа социального поведения до сих пор остается во многом неясной, и трудно сказать, как именно прописаны в нейронах правила, его регулирующие». Так что верить его выкладкам не обязательно. Но задуматься они заставляют.
Узнайте также, что самое важное для процветания государства в обзоре международного бестселлера «Чому нації занепадають»
